80 лет форы [СИ -- версия от 26.03.2010] - Сергей Артюхин

- В этой операции мы применим реактивные системы залпового огня БМ-13. Они не сравнятся, конечно, с системами Особой армии, но, в то же время, у нас их значительно больше. Кроме того, часть снарядов снабжена напалмом. Это должно оказать значительный эффект морального характера.

- А какое место вы отводите в плане данной операции Особой армии?

- Мобильного резерва. Если на каком-то участке у нас начнутся серьезные затруднения, мы используем Особую армию. Кроме того, их летательные аппараты будут помогать корректировать движение войск и направления ударов, а также участвовать в корректировке арт. огня. САУ Особой армии примут участие в артиллерийской подготовке на начальном этапе наступления.

- Их САУ столь необходимы? Их же вроде немного? - Сталин удивленно посмотрел на маршала.

- Каждая их самоходка способна заменить нашу батарею. У них фантастические системы управления огнем, товарищ Сталин. И фантастическая скорострельность. Одна установка способна выпустить снаряды по разным траекториям, с тем, чтобы они достигли цели одновременно, - по виду Шапошникова можно было сказать, что ему очень хотелось, чтобы таких установок в армии было побольше.

- Еще что-нибудь хотите добавить, Борис Михайлович? - Сталин закурил трубку и подошел к окну.

- Конно-механизированная группа будет нашим вторым эшелоном в этой атаке. Когда наши войска прорвут оборону немцев под Минском, то мы введем ее в прорыв, закрепляя успех. Ее целью будет взятие Гродно и удар в направление городка Сувалки, - маршал показал означенные направления на карте.

- Что же, цели прэдстоящей операции ясны, задействованные силы обозначены. Как у нас с подготовкой?

- Боеприпасы, топливо заготовлены. Довольно плохо с ремонтными мощностями, товарищ Сталин, но это мы быстро исправить не можем.

- Ладно. Теперь, товарищи, давайте перейдем к обстановке на Южном фронте...

15 июля 1941 года.

Москва.

Весь день капитан Антонов чувствовал волнение. Это же надо, встреча с самим Сталиным! Это просто уму непостижимо! Причем уже завтра.

Владимир не удивлялся своему волнению. Это было как-то понятно, что ли. Все же завтра он увидит человека, правившего Россией дольше любого царя. По крайней мере, капитан слышал что-то вроде этого.

Так что завтрашняя встреча была, мягко говоря, волнующей. Расхаживая по гостиничному номеру, Владимир принялся напевать что-то из репертуара "Любэ", не обратив внимания на то, что приставленный к нему охранник, внимательно прислушивается к мелодии.

- Простите, товарищ капитан. Можно вопрос? - Владимир поднял голову и посмотрел на спрашивающего. Тот выглядел явно заинтересованно.

- Конечно, Андрей.

- А что это вы за песню напеваете? Просто я слежу за эстрадой, но такой песни не слышал.

- Эээ... ну как вам сказать, - капитан несколько растерялся. Он понятия не имел, знал ли этот человек о пришельцах из будущего. Поэтому, решив не рисковать раскрытием государственной тайны, соврал. - Я, когда на фронте был, написал.

- Вы молодец, товарищ капитан. Мне нравится. Может, сыграете как-нибудь?

- Да, да, конечно. Буду рад.

От дальнейшего смущения Антонова спас своим появлением Ледников.

- Ну что, герой, готов к завтрашнему?

- Так точно, товарищ генерал армии. Волнуюсь только слегка.

- Ну, волнение - это нормально. Я тоже слегка дергаюсь - все-таки твой генерал не камень. Но это понятно. Встречаемся, все-таки, со Сталиным, а не, мать его, с губернатором нашим каким-нибудь. Так что ложись спать, сынок, завтра будешь дергаться.

-Есть ложиться спать, товарищ генерал армии.

Усмехнувшись, генерал Ледников вышел из номера.

* * *

- Итак, Лаврентий Георгиевич, благодаря действиям Вашей группы, Красная Армия успела завершить мобилизацию.

- Спасибо, товарищ Сталин. Я должен отметить, что и генерал Соломенцев, и генерал Веткач отлично справились со своими обязанностями. А также офицеры и солдаты. А что касается нашей помощи. У меня ни секунды не возникало сомнений, когда я понял, в какую ситуацию мы попали. Победа над фашистским Рейхом и восемьдесят лет спустя считается одним из важнейших достижений нашего государства.

- Чтож, товарищ Ледников, не зря вы свой орден получили.

- Служу Советскому Союзу, товарищ Сталин!

- Да ладно вам, Лаврентий Георгиевич, мы здесь одни, не надо подобных восклицаний, - Сталин с улыбкой помахал руками. - Можно просто Иосиф Виссарионович. У меня вот к вам какой вопрос, товарищ Ледников. Что вы можете сказать о капитане Антонове?

Увидев, как напрягся генерал, Сталин покачал головой.

- Да не волнуйтесь вы так, никто его в лагерь отправлять не собирается и записывать в немецкие шпионы тоже. Просто товарищ Берия рассказал, что один из его людей слышал, как товарищ капитан напевал некую весьма приятную песенку, приписанную товарищем Антоновым себе.

- Он мне доложил об этом инциденте, тов... Иосиф Виссарионович. Напевая эту песню, он не ожидал интереса со стороны охраны. Когда таковой интерес возник, то капитан Антонов, не зная, известно ли охране о происхождении нашей группы, предпочел ввести охранника в заблуждение, чем рисковать раскрытием государственной тайны.

- Это предусмотрительно, товарищ Ледников. Но вы меня недопонимаете, - увидев удивленный взгляд генерала, Сталин пояснил:

- Товарищ Антонов у нас герой. Спланировал и провел операцию по захвату командующего 24-м корпусом. Провел ее с риском для жизни и даже получил ранение, прикрывая отход группы. А стране нужны герои, товарищ Ледников. Стране нужны примеры, эталоны, к которым стоит тянуться. И мы, с товарищем Берия, выбрали одним из таких героев товарища Антонова. И его "песнопения", - Сталин усмехнулся, - нам только на пользу. Согласно охраннику, товарищу Колядову, голос у товарища капитана хороший. Так что помимо воинского искусства, товарищ Антонов будет осваивать искусство музыкальное. Поскольку стране нужны герои не только военные, но и музыкальные. Так что хотелось бы услышать и ваше мнение, Лаврентий Георгиевич, - Сталин вновь стал называть Ледникова по имени-отчеству.

- Что я могу сказать об Антонове. Не курит, матом в мирной жизни не ругается, сослуживцы в целом хорошо отзываются. Отличался в нашем времени несколько раз, особенно в Крымском конфликте - спас там несколько мирных жителей, рискуя собой. Спокойный. ТАМ осталась невеста. Алкоголем не злоупотребляет. В целом, хороший человек. По крайней мере, мне о его ярких недостатках не известно. О мелких тоже, товарищ Сталин. Наверняка они есть, все же капитан Антонов просто человек, но мне о них не известно. Еще одно, товарищ Сталин. Сослуживцы дали ему прозвище "Добрый". Полагаю, это может что-то значить.

- Хорошо, товарищ Ледников. Послезавтра у нас начало наступления, так что вы уж там не подведите.

- Не подведем, товарищ Сталин. Не подведем.

18 июля 1941 года.

Выведенные на позиции советские войска приготовились к наступлению.

Ровно в четыре часа утра артиллерия начала артподготовку, продлившуюся полчаса. Но когда замолчала артиллерия, заговорили "Катюши". Несколько тысяч выстрелов для этих красавиц, в авральном порядке сделанных меньше чем за месяц, продемонстрировали немцам, что такое "Вундерваффе".

После "Катюш" войска, наконец, пошли вперед. Одна из крупнейших битв в истории, известная позже как операция "Багратион", началась.

5 августа 1941 года.

Окрестности города Сувалки.

- Васильев, займете положение вон на том холмике. И чтоб ни один фриц там не прошел, ясно? - лицо командира батальона Желткова покраснело.

- Так точно, товарищ майор.

Васильев воевал с первого дня войны. Он уже пережил несколько воистину адских деньков. Выжив в уличных боях Минска, превративших город в груду развалин, он не боялся теперь уже ничего. Нынешний приказ, ставивший его роту на самом опасном участке обороны, не казался ему чем-то особенным. Тем более что сегодня с утра к ним в усиление прибыл батальон Особой армии. В КМГ давно ходили слухи один невероятнее другого относительно этих ребят. Кто-то говорил, что это бывшие белогвардейцы, раскаявшиеся и вернувшиеся в тяжелое для Отчизны время, кто-то, что это чуть ли не инопланетяне.

Двадцатишестилетний капитан Леонид Васильев относился к третьей группе, считая, что это просто-напросто экспериментальная часть. В которую набрали лучших из лучших. А то, что про нее еще недавно никто ничего не знал, объяснялось секретностью. Высшей пробы, так сказать.

Идя по траншее, капитан усмехнулся. Он вспомнил, как одним из аргументов их нездешнего происхождения было их невиданное оружие и техника. А также форма. Вопрос, почему такой техники нет в войсках, если эта техника советская, занимал его одно время, и казался вполне логичным. Но потом он услышал, как полковник разговаривал на аналогичную тему с Болдиным. И услышал, во что обошлись СССР только две такие бригады. Гигантские деньги! Хотя, как показала практика, не зря, ой не зря потраченные.